Записки советского чиновника

Пашка поджал ноги, то же самое сделала и Буланая со своими передними ногами, став с ходу на колени. И Пашка снова распластанный лежит на земле. Такого унижения он ещё никогда не испытывал, так как, вся эта утренняя гимнастика происходила на глазах весело ржущего обслуживающего персонала. Повод один: «иш чего, паршивец выдумал, решил без нас обойтись». Пока Пашка лежал вниз лицом, приходя в себя и обдумывая, что же делать дальше, вдруг почувствовал; его кто-то толкает в бок. Уже прибежали помошники – подумал он, но когда, поднял голову, увидел, что его толкает мордой Буланая, дескать - «поднимайся, ещё потусуемся». Пашка сделал вид, что он умнее её, не стал прыгать в седло, поднялся, взял за поводья и пошли они в загон - два буланых, Пашка тоже был рыжим; один побитый, другая с виноватым видом. Проходя через ворота, они прослушали от помошников не очень лестные комментарии в свой адрес, особенно изгалялся «русскоязычный». Пашка снял седло с Буланой, поставил её в стойло, а сам пошёл полежать на нарах после столь интенсивной разминки.
Но к этому времени подлечился профессиональный наездник и вышел на работу, Пашку перевели прицепщиком тракториста, а когда он окончил курсы, стал трактористом, пожалуй, самым молодым. Но работала ребятня по - взрослому. Никаких выходных. Посылали на сенокос даже в отдалённые районы, так называемые - «отгоны». Побывал там и Пашка. Колхоз получил новенькие пятиполотновые сенокосилки ШК – 10, с рабочим захватом десять метров, на базе атомобиля ГАЗ – 31. Специалистов не хватает, а раз у Пашки есть права тракториста, решили, что он тоже специалист. И вперёд! «Отец, слышишь рубит? А я отвожу». За сутки добрались. Остановились между двумя сопками, место уже обжитое. На этот раз с Пашкой поехал его брат Васька, как прицепщик. Его, как человека романтичного, поразила красота пейзажа. Сопки, перемежающиеся редкими перелесками, чуть в отдалении небольшие горы с острыми вершинами. «Сходим»? Глядя на Пашку, спросил он. «Угу» - получил он исчерпывающий ответ.

Пока размещались, ждали приезда машины с горючим, появилось свободное время. Воспользовавшись паузой, Пашка с Васькой пошли побродить по окрестностям, заодно, решили забраться на одну скалистую гору. Когда стали приближаться к вершине, заметили, что она усыпана костями, от мелких костей, до устрашающих черепов. Стало жутковато. Хотели возвращаться, но, переборов страх, полезли дальше. В расщелине, почти на самой вершине обнаружили гнездо беркута, в нём двух больших птенцов. Птенцы забеспокоились, но не улетали, поджали головы. Но, когда их попытались взять, они проявили активность. Вырвались из рук, расправили огромные крылья, отлетели метров на двадцать по склону и сели опять в позе спрятавшегося зайчонка. Скорее всего, это был их первый вылет из гнезда. Когда стали спускаться за птенцами, Пашка в расщелине увидел какой то необычный предмет, похожий на небольшой кожаный мешочек. Когда он попытался его взять, он распался и из него высыпались какие - то изделия в виде полумесяцев, колец и монеток из металла серожёлтого цвета. В это время в небе над ними появился взрослый беркут. Эта встреча ничего хорошего не предвещала. Пашка быстро положил находки в карман и они быстро спустились к птенцам. Зная уже их боевой нрав, сняли с себя куртки, набросили на них, запеленали поплотней и бегом на стан. Успели к ужину. Возвращение с добычей вызвало оживление. К металлу никто интереса не проявил, дешовка мол, бригадир Матвиенко покрутил в руках, согласился, что никакой ценности побрякушки не представляют, и с согласия Пашки, оставил их себе. Но беркутят сразу же окружили теплом и заботой. Нашли место, где разместить, каждый советовал чем накормить и напоить. С появлением новых жильцов сразу же создалась семейная атмосфера. Птенцы пищу охотно принимали, быстро росли. Васька приучил их прогуливаться на вытянутой руке, на специальной подставке. Появились желающие стать владельцами беркутов. Однажды Васька прогуливался с птичкой, к нему подошёл Васька "косой" – чеченец, он не скрывал своего намерения забрать одну, как он говорил, «питицу». На этот раз он поставил вопрос ребром. «Отдай питицу» - сказал он. Васька протянул "косому" руку – «бери», тот тоже протянул руку. Васька тренированным движением перебросил ему на незащищённую руку уже почти взрослого беркута. Раздался вой на чисто русском языке. Васька "косой", извиваясь, пытался избавиться от "питицы", но у него ничего не выходило. С трудом удалось Пашки с Васькой снять с руки беркута. У Васьки "косова" отпало желание иметь «питицу».

Беркуты настолько освоились, что, кто их чаще кормил мышами и сусликами, кторых снимали с зубьев автоматических граблей, они как собачонки, стали ходить по пятам. В конце рабочего дня, когда машины возвращались на стан, они привычно стояли на углу пустой животноводческой базы,похожие на маленьких часовых. А когда Пашка, не по своему хотению, а по бригадирскому соизволению, стал поваром, он заставил беркутов есть и кашу. А поваром он стал неожиданно. Только он научился выполнять план, как все, то - есть, когда не дотягивали до нормы, то сливали бензин, так как норму скошенных площадей расчитывали по количеству сожённого бензина. Пашка, до этого времени, всегда приезжал после всех и даже в этом случае не всегда выполнял норму. Доедал остатки пищи и валился спать. Бригадир говорил – «молодой ишо, научится». В тоне его чувствовалась одновременно и осторожность, и доброта, и родительское высокомерие. Пашка подглядел, как делают другие машинисты, и стал приезжать на ужин вовремя. В это время заболела повариха, сорок человек остались без пищи. Пашка из машинистов самый молодой. Условия такие: сохраняется заработок машиниста, дают два подсобника. На Пашкину машину садится сам бригадир. Результат оказался неожиданным. Пашка любил прожаренное мясо. Опираясь на свой вкус, он всё мясо прожаривал с луком, прежде чем поместить в котёл с кашей или щами, закладку делал по норме. Народ хрюкал от удовольствия. Когда повариха вернулась, её категорично не приняли, отправили обратно. Выяснилось, что она ещё и подворовывала. Потому и щи были не вкусными. Пришлось Пашки до конца сезона поваром работать.

За неделю до окончания сенокоса бригадир распорядился выпустить беркутов на волю, на вольные хлеба, как он сказал. На самом деле на их питание уходило больше, чем на двух взрослых человек. Брать домой их даже в голову никому не приходило. Отвезли их на место, где они родились. Посмотрели на них в полёте и ушли. А дня через три, во время завтрака все увидели, что к ним бредёт с опущенными крыльями, больше похожий на общипанную курицу, беркут. Накормили его, подержали ещё пару дней и снова отнесли подальше. День, другой - не появился, значит, всё в порядке. День отъезда, погрузились, поехали. Проезжая мимо скотобазы, увидели, как вокруг полуразрушенного здания, обессилевший, жалкий ковыляет с опущенной головой беркут, ищет людей, которые бы его покормили. Сколько он будит ходить кругами и, знает ли он, что это круги роковые, если истинкт, который заглушил у него человек, ему не подскажет, что- нибудь поискать на земле. Взлететь в таком состоянии он, конечно, не сможет. Мужики и молодёжь стали отворачиваться, пряча слёзы. Ехали долго молча, не в состоянии прийти в себя.

Посмотреть бы эту картинку любителям животных, которые, из своих эгоистичных соображений, отрывают животных от естественной среды, парализуют естественные навыки выживания. Потом, как недееспособных детей, выбрасывают на произвол судьбы. Настанет ли время, когда, вместо того, что бы с сострадательческими лицами, с экранов телевизоров показывать несчастную пенсионерку, которая на свою маленькую пенсию, кормит 50 кошечек, или транслировать, как улыбчивый любитель животных выводит с пятого этажа, на очередную прогулку, десять собачек и обвившего его шею, симпатичного удавчика, мимо окаменевших от страха школьников. А будут судить их, как извращенцев?
Если уж у таких особей появилась непреодолимая тяга к животным, и непроходящая ненависть к людям. Может это закономерный зов создателя. Так, чего медлить? Вперёд в природу, вместе с собачками, кошечками, удавчиками, в лес, в болота, в пустыню. Природа примет, научит выживать. Со временем волосяной покров увеличится, появятся навыки мышек ловить. А в цивилизованном мире меньше останется особей, которые детям зас…, извиняюсь, пудрят мозги, поясняя им, что хомячку на плечике тёти значительно лучше, чем в лесу.