Записки советского чиновника

Вначале подсознательно, а затем всё реальнее и реальнее Пашка стал понимать, что начинает поддаваться давлению своих друзей и знакомых, склонявших его, как говорили предки, взяться за перо. Прежде всего, их поражал его послужной путь; сорок семь записей в трудовой книжке, а география: от Карлага, Уфы до Байкала, Джамбула и Твери. Окончательно он сломался после заседания исполкома уже в Твери. Рассматривался план развития одной из отраслей области, и он поделился опытом перепрофилирования механического завода на выпуск холодильников, как товаров народного потребления. Кажется, председатель Облсовпрофа, дотошный мужик, спросил: «а где это было», «в Караганде» – почтительно ответил он. Закоренелый чиновник уставился на него непонимающим, холодным взглядом, расценив такой ответ как традиционную шутку, помолчал, а потом сказал: «не смешно». Пашка пытался посмотреть на свою жизнь со стороны, действительно, выглядело многое нереально и алогично. Даже, когда какие-то эпизоды из своей жизни он рассказывал родственникам, они на него смотрели, как на театрального расказчика типа Жванецкого. Воспринимали как занимательные байки, которыми принято делиться друг с другом во время обеденного перерыва на сенокосе. Слишком уж нестандартно у него всё складывалось по сравнению с их однообразной, монотонной жизнью. В муках родились, повзрослели, спели: « день победы порохом пропах...», справили последний юбилей. Безнадёга как у Блока: «умрёшь — начнёшь опять сначала И повторится всё, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, аптека улица, фонарь». Конечно, хотелось бы оставить детям и внукам какую-то память о себе и о тех процессах, в которых волей или неволей приходилось участвовать, думал он. В то же время, не хотелось бы склониться в политиканство, как это происходит у большинства пишущей братии.

Вчера он был в деревне с необычным названием – Вишенка. За пятнадцать лет эта деревня стала его второй родиной – здесь он решил строить родовую усадьбу похожую на усадьбу деда Романова в Орлов-Гае Саратовской области. Кое-что ему удалось сделать: построена баня, гараж, большой дом для гостей, малый дом – «людская», где в основном обитает он. Так как этот объект пока один пригоден для нормального жилья. На других, как это сложилось повсеместно в строительстве, длинный список недоделок по различным причинам очень медленно уменьшается. Пока ещё нельзя сказать словами известного героя детских сказок: «строили, строили и, наконец, построили». Но по местным понятиям, жить уже можно, условия от городских практически не отличаются.

По пути на свой участок встретился со Славой, он грязный, потный, из последних сил отдыхает – достраивает баню. Слава – это Вячеслав Александрович Грибков, один из ведущих актёров Губернского драматического театра. Большой умница. И опять:

– Ну, как, не созрел?

– Пожалуй, дозреваю, – опрометчиво сорвалось у Пашки, вот только не определился с чего начать.

– Так начни с чёрной курицы.

Это он ему как-то рассказывал о непримиримой борьбе в детстве с курицей, по страстям и накалу не уступающим современным бандитским разборкам. «ТЕМА» столкновения у Пашки и его врага была стара как мир.

«Судьба тебе подарила удивительную жизнь, похожую на занимательный сюжет и не воспользоваться этим грешно,» – сказал он – Я с удовольствием сыграл бы тебя на сцене.

Так его Слава усадил за компьютер.